"Метафора - это движение от прототипа к образу на основании общего гештальта." |
Этим утверждением мы завершаем первую часть изложения нашей теории. Мы рассмотрели структурные модели метафоры, нашли их ограниченными и пришли к понятию гештальта, который определили пока только в виде набора различных приближений и описаний. Тем не менее гештальт может быть описан еще точнее, но этим мы займемся во второй части трактата. Что нам стало известно о гештальте до этого места?
Среди возможных восприятий предметов и явлений можно выделить два основных рода. Первый род – это описания, основанные на структурном анализе вещей: мы расчленяем предмет на составляющие элементы, а затем видим весь предмет как сумму взаимодействующих частей. Так воспринимает инженер созданную им машину, так поступает языковед, разделяя предложения – на слова, а слова – на слоги. Так поступает и психоаналитик, извлекая из пациента его бессознательные переживания. Второй род описаний - это представление предмета как цельного явления, наделенного особыми целостными качествами: это его характер, состояние, “дух”, образ, это общее впечатление о предмете или явлении. Мы говорим, что первым способом мы воспринимаем структуру, а вторым - гештальт предмета.
Гештальт для нас – модальность восприятия мира, а потому мы смело называем гештальтом и любовь, которую мы наблюдаем между двумя молодыми людьми, и мелодию, которую исполняет пожилой пианист, и характер личности и атмосферу, царящую в обществе – все эти вещи можно воспринимать лишь в целостности, они не годятся для структурного изучения. От природы люди способны воспринимать действительность любым из двух способов. Восприятие гештальта связано с нашим образным, интуитивным восприятием, нам лишь нужно научиться придерживать при необходимости наше переразвитое структурное мышление, стремящееся все разделить на части словно любопытный мальчик, разламывающий свои игрушки.
Две вещи, которые связывает вместе метафора родственны общим гештальтом – именно такая точка зрения позволяет по достоинству оценить этот удивительный феномен, не сводить его к нищим и бесплодным фокусам со словами и отдельными качествами предметов. И как мы увидим, такой подход нас многому может научить.
Мы должны согласиться с тем, что гештальт с большим трудом поддается хоть какой-то аналитической формализации и поэтому мы ограничиваемся практической теорией метафоры: мы не хотим заставить компьютер создавать метафоры, мы хотим научиться этому искусству сами. А потому слабая формализация основного нашего понятия нам не помеха.
Далее мы внимательно рассмотрим связь гештальта и механизмов восприятия, это даст нам возможность предполагать, что гештальт все же можно до некоторой степени исследовать формально, символически, но подступы к этой задаче весьма трудны и загадочны.