Макс Вертгеймер, "Законы организации..."

Законы организации в
перцептуальных формах

Я смотрю в окно и вижу дом, деревья, небо.

Теоретически можно сказать, что я вижу 327 оттенков яркости и цвета. Но воспринимаю ли я все эти 327 оттенков по отдельности? Нет. Я вижу просто небо, дом и деревья. 327 оттенков невозможно увидеть по отдельности. Даже если бы такие подсчеты имели смысл, и получалось бы, скажем, 120 оттенков цвета у дома, 90 оттенков - у деревьев и 117 – у неба, я, по крайней мере, должен был бы воспринимать целое разделенным именно на такие части, а не, например, на части в127, 100 и 100 оттенков, или 150 и 177.

Видимое мной разделение не определяется какими-то произвольными параметрами организации, которые зависят только от моего предпочтения. Напротив, я вижу порядок и разделение, которое изначально присутствует и не зависит от моего участия. Удивительно, что вообще иногда доступны и другие параметры видения! Я долго и пристально смотрю в окно и после некотрых усилий начинаю видеть весьма странную картину: я обнаруживаю, что часть оконной рамы и голая ветка дерева вместе образуют букву N.

Вот другой пример: я смотрю на картину. На ней изображены два лица, обращенные друг к другу. Я вижу одно лицо (пусть у него 57 оттенков яркости), вижу другое (49 оттенков яркости). Я не вижу комбинации 66 оттенков плюс 40, не вижу 6 оттенков плюс 100. Есть теории, которые говорят, что в данном случае я вижу 106 оттенков. Но реально я вижу просто два лица!

Пример из другой области: я слышу мелодию (17 нот) и ее аккомпанимент (32 ноты). Я слышу именно мелодию и аккомпанемент, а не просто 49 нот, и уж точно, не 20 плюс 29. То же самое верно даже для тех случаев, когда стимулы не образуют непрерывный континуум. Я слышу именно мелодию и аккомпанимент даже когда они исполняются старинными часами, в которых звучание каждого звука отчетливо отделено от других. Еще пример: некто видит группы отдельных точек на однородном фоне не как сумму точек, но как определенную фигуру. И хотя существует множество возможных комбинаций точек, они обычно комбинируются особым, “спонтанным” или “естественным” образом. Остальные же комбинации, даже если достижимы, оказываются искусственными и трудными для восприятия.

Когда мы сталкиваемся с набором стимулов, мы как правило, не переживаем их как несколько независимых вещей: одна, другая, третья... Они складываются в целостности большего масштаба и вступают в нашем переживании во взаимодействие, их комбинация и разделение устойчиво и вполне определенно.

Подчиняются ли такие группировки и разделения каким-то принципам? Когда вместе воспринимаются стимулы abcde, какой принцип приводит к тому, что мы воспринимаем группировку abc/de, а не ab/cde? Цель данной статьи – попытаться ответить на этот вопрос, и мы начнем со случаев констелляций дискретных стимулов.

I. На однородном фоне расположен ряд точек. Интервалы между ними чередуются как 3 мм. и 12 мм:

Обычно этот ряд будет восприниматься как ab/cd, а не как a/bc/de. Как показывает опыт, большинству людей очень трудно воспринимать этот ряд вторым способом.

Речь о том, что на самом деле мы видим. Следующий пример прояснит дело.

Некто видит ряд сгруппированных точек, каждая группа расположена наклонно: от нижнего левого угла к верхнему правому (ab/cd/ef). Чрезвычайно трудно увидеть группировку a/bc/de. Даже в том случае, когда удается ее воспринимать, она гораздо менее определенна и с большой вероятностью сбивается непроизвольным движением глаз или вариацией внимания. Ситуация становится еще более ясной в следующем примере:

Совершенно очевидно, что группировка abc/def/ghi гораздо "лучше", чем ceg/fhj/ikm.

А вот еще более красноречивый пример спонтанной группировки

Очевидно, что естественной группировкой будет a/bcd/efghi, и т.д. Пример ряда точек, объединенных в группы по три (рис. V) похож на первый пример (рис. I), но еще убедительней. Можно увидеть abc/def, а не какую-то другую (теоретически возможную) группировку:

Еще один пример того, как наше видение подвергается диктату объективной группировки приведен на рис. VI (для случая вертикальной группировки), и на рис. VII (для горизонтальной):

Во всех приведенных примерах мы в каждой фигуре использовали относительно большое число точек. Используя меньшее количество, мы обнаружим, что диктат естественной группировки ослабевает, и ее преодоление дается относительно легко. Примеры - на рис. VIII-X.

Было бы ошибкой думать, что примеры на рис. VIII-X легче поддаются обращению из-за того, что в них участвует меньшее количество точек. Этот неверный вывод может основываться на мысли, что “чем больше точек, тем труднее их объединять в группы”. На самом деле только неестественные, искусственные группировки затрудняются с увеличением числа точек. Естественным группировкам увеличение числа точек совершенно не создает помех. Например, никогда не бывает, чтобы при увеличении длины ряда процесс их естественного объединения их в пары прекращается, и мы начинаем видеть только отдельные точки. Оказывается неверно, что более простой стимул “с очевидностью” приводит к более простым, несомненным и элементарным результатам.

В каждом из приведенных случаев оказывается более естественной та форма группировки, которая обеспечивает меньшие расстояния между точками. Во всех примерах видно, так сказать, преобладающее влияние фактора близости (The Factor of Proximity). Это и есть первый из принципов, которые мы решили исследовать. Он применим и к аудиальной организации: для примера на рис. I - звуки пам-пам, пауза, пам-пам, пауза и т.д., аналогичным образом и для остальных примеров.

II. Однако, близость - не единственный действующий в процессах естественной группировки фактор. Это становится ясным из следующих примеров. Мы можем получить результаты, подобные действию принципа близости и при одинаковых расстояниях между точками варьируя их цвет:

Или, как в примере на рис. V, но при одинаковых расстояниях:

Так мы приходим к открытию второго принципа – тенденции похожих частей связываться вместе – его мы можем назвать фактором сходства (The Factor of Similarity). И снова следует заметить, что этот принцип применим и к аудиальным переживаниям. При постоянном интервале между звуками, они могут быть более мягкими или более громкими (аналогично примеру на рис. XI): тихо-тихо, громко-громко и т.д. Даже если и получится услышать другие группировки, эти восприятия нельзя удерживать длительное время. Естественная группировка быстро преодолеет искуственную.

Однако в примерах на рис. XI-XIV существует возможность еще одного группирования, которую нельзя упускать из виду. Мы смотрели на эти последовательности как на имеющие постоянное направление слева направо. Но между самими группами имеет место непрерывное изменение направления: переход от группы один к группе два (тихо > громко), переход от группы два к группе три (громко > тихо), и т.д. Это естественным образом образует особый фактор. Чтобы сохранить постоянное направление изменения, необходимо сделать каждую последующую пару громче, чем предыдущую. Схематически это можно представить так:

Или, аналогичным образом:

Сохранение постоянного направления изменения можно также продемонстрировать ахроматическими цветами таким образом: белый, светло серый, средний серый, темно серый, черный (фон зеленый). Музыкальный вариант примера XV может быть такой: C, C, E, E, F#, F#, A, A, C, C,…, аналогичным образом и для примера XVI: C, C, C, E, E, E, F#, F#, F#, A, A, A, C, C, C,…

Мы только что познакомились с отдельными проявлениями общего закона. Не только сходство или отличие, но и большая или меньшая степень отличия действует определяюще на переживаемую группировку. Музыкальные тона, например, C, C#, E, F, G#, A, C, C#… будут услышаны в группировке ab/cd…, а последовательность C, C#, D, E, F, F#, G#, A, A#, C, C#, D… - в группировке abc/def … Если вновь обратится к ахроматическим цветам, мы можем схематически представить эти отношения так (рис. XVII и XVIII):

Из вышеизложенного ясно, что на основе общих законов можно делать численные сравнения областей – формы, цвета, звука – которые до сих пор считаются психологически раздельными и гетерогенными.)

III. Что же происходит когда два различных фактора проявляются в одной констелляции? Они могут содействовать или противодействовать друг другу, например, один фактор действует в пользу ab/cd, а другой – в пользу /bc/de. При различных вариациях фактор может ослабляться или наоборот, усиливаться. В качестве примера рассмотрим следующую последовательность:

Здесь одновременно действует и фактор близости и фактор сходства. А вот пример того, как в противодействии фактор сходства одерживает победу, несмотря на первалирующий статус фактора близости:

А вот пример менее очевидной победы принципа сходства:

Функционируя в одном направлении, сходство и близость значительно усиливают предпочтительное восприятие вертикальных группировок в следующем примере:

Когда близость является превалирующим фактором, как в приведенных примерах, постепенное увеличение интервала между точками в конце концов приведет к тому, что превалирующим станет сходство. Поэтому можно сравнивать силу этих факторов.

IV. Дан ряд точек:

А затем, неожиданно для субъекта, но на его глазах, делается небольшой сдвиг вверх группы d, e, f или групп d, e, f и j, k, l одновременно. Этот сдвиг “про-структурален”, поскольку он задействует целую группу естественно сгруппированных точек. Тогда сдвиг точек c, d, e или c, d, e и i, j, k можно назвать “контр-структуральным”, поскольку их общая история, сдвиг, которому подвергаются эти точки, не подкрепляется их естественным группированием.

Сдвиги второго типа переживаются как гораздо менее “гладкие”, чем сдвиги первого типа. При первом субъект обычно просто осознает, что произошло изменение. Совсем иначе со вторым типом. Тут происходит особое “противодействие” изменению. В результате субъект оказывается в замешательстве и ощущает дискомфорт. Иногда происходит отказ от изначально доминировавшего фактора близости и сдвигающиеся точки образуют новую группу, чъей общей историей был сдвиг над первоначальным рядом. Действующий здесь принцип может быть обозначен как фактор общей истории (Factor of Uniform Destiny ("Common Fate")).

V. Пусть у нас имеется последовательность рядов, в которой первым является ряд А:

Интервалы между a-b, c-d, и т.д. (обозначены здесь и дальше как S1) в этом ряду составляют 2 мм.; расстояния между b-c, d-e, и т.д. (S2) - 20 мм. Мы будем удерживать точки a, c, e, g, и i неподвижными, изменяя горизонтальное положение точек b, d, f, h, и j следующим образом:

Затем в эксперименте эти ряды по одному представляются субъекту (1). Обнаруживается, что в данном случае имеется три основных констелляции: в ряде А доминирует выражение ab/cd, а в ряде G - /bc/de. В среднем ряду (в таблице обозначен как D) господствует выражение единообразия. Каждая констелляция имеет свою “сферу влияния”, обнаруживается, что промежуточные ряды более неопределенны в своем характере и их упорядоченность менее ясна. Естественно, что они легче всего воспринимаются в смысле ближайшей основной констелляции. Например, промежуточные ряды в окресности ряда D будет видеться как ряды “с не совсем одинаковыми расстояниями между точками” (даже если разница между S1 и S2 минимальна).

Возьмем другой пример. Пусть одна сторона угла горизонтальна, а другая проходит наклоны, образующие углы от 30 до 150 градусов. Подобно предыдущему примеру, в этом случае нет психологической эквивалентности углов. Вместо этого имеется три основных стадии: острый угол, прямой угол, тупой угол. “Прямой угол ”, например, обладает определенной областью, сферой влияния, так что угол в 93 градуса воспринимается как прямой угол (с большей или меньшей степенью адекватности). Промежуточные стадии неопределенны и легко воспринимаются в смысле того или другого ближайшего Pregnanzstufen (2). Этот эффект можно ясно продемонстрировать экспериментами с тахистоскопом, поскольку в них наблюдатели часто видят прямой угол даже в тех случаях, когда объективно им предлагается более острый или более тупой угол. Хотя наблюдатели могут говорить о том, что он был “не совсем правильным” или “немного кривым”, и т.д. они обычно не могут сказать в какую сторону “ошибка”.

Как и в примере с изменяющимся положением точки b, не все значения угла психологически эквивалентны. Вместо этого существуют определенные Pregnanzstufen, обладающие своими сферами влияния, а промежуточные стадии обычно воспринимаются относительно одной из этих характерных областей.

VI. Допустим теперь, что изменение от ряда А к ряду G производится плавно, на глазах наблюдателя. Эта процедура ведет к обнаружению фактора объективного набора (Einstellung). По мере того, как ряд изменяется от А к G или от G к А, оригинальная группировка в каждом случае (например, ab/cd в первом случае, /bc/de – во втором) стремится удерживаться даже при заходе за средний ряд. Затем происходит сбой и доминантным становится противоположное группирование. Констелляция ряда С, например, будет различной, когда к нему подходят со стороны рядов А и В или со стороны рядов G, F, E. Это означает, что ряд является частью последовательности и закон его устройства таков, что констелляция, возникающая из одной последовательности будет отличаться от констелляции, возникающей из какой-либо другой. Взятые как части последовательности, некоторые объективно двусмысленные сочетания станут совершенно определенными и недвусмысленными . (В виду его большой силы, этот фактор всегда следует учитывать.)

Кстати сказать, обычно такого рода факторы считаются чисто субъективными (то есть, произвольными) . Но наши примеры имеют отношение только к объективным факторам: присутствие или отсутствие определенного ряда точек в последовательности - это совершенно объективное условие. Существует вполне объективное различие в том, появляется ли ряд М поле ряда L или после ряда N, появляются ли они один за другим или с промежутком в несколько дней.

Конечно, когда определенные ряды представляются одновременно, можно выбрать тот или иной ряд в соответствии с субъективным произволением. Можно сравнить один ряд с соседним верхним или нижним. Но здесь мы говорим совсем не об этих особых случаях. Такие субъективно определяемые сочетания возможны только в том случае, если ряды точек позволяют две или больше мод восприятия. Однако странно, что только эти особые случаи ( в которых объективные условия не заставляют нас предпочесть одну группировку другой) считались фундаментальными. Но как мы далее убедимся, даже чисто субъективные факторы никоим образом не являются произвольными в своих проявлениях, как можно было бы предположить.

VII. Не только пространственная близость определяет перцептуальную организацию, это можно продемонстрировать примером на фиг.1

Взятые по отдельности, точки ряда В находятся в большей близости к точкам А (или С), чем точки рядов А и Сдруг к другу. Тем не менее, доминирующая группировка здесь - не AB/C или BC/A но AC/B, то есть, совершенно ясно воспринимается "горизонтальная линия и вертикльное ответвление". На фиг. 2 В и С еще более пространственно близки, тем не менее, результат по-прежнему AC/B. То же самое верно и в отношении AB/C на фиг 3. Подобная же ситуация наблюдается и на фиг. 4-7. Мы имеем дело с новым принципом, который мы можем назвать фактором направления (The Factor of Direction).

Совершенно очевидно, что направления ясно выделяются даже в случае кривых линий (фиг. 8-12):

В некоторых случаях этот фактор доминирует. Это становится ясным из примера на фиг.13: попытайтесь увидеть (abefil…) (cdghkm...) вместо (acegik...) (bdfhlm...).

Допустим, что на фиг 8 мы имеем только часть, обозначенную как А, и должны быть прибавлены две другие линии. Какая присоединится к А как ее продолжение, а какая – как придаток?

Как видно на рисунке, А и С являются продолжением друг друга, а В выступает в качестве придатка. Фиг 14-19 представляют несколько вариаций этого случая. Так, например, мы видим, что AC/B по-прежнему доминирующая организация даже на фиг 15, где С – касательная к окружности, представленной кривой А.

Но на фиг 16, где уже В является касательной к А, мы по прежнему имеем AC/B. Однако здесь важной оказывается и длина линий В и С.

Во всех этих случаях возникают те же вопросы, как и при обсуждении Prдgnanzstufen. Определенные комбинации сильнее остальных и, кажется, “побеждают”, промежуточные комбинации менее различимы, более двусмысленны.

Говоря в общем, читатель может легко увидеть то, о чем мы здесь говорим. Например, создавая узор, можно ощущать порядок, в котором одна часть должна следовать за другой, создатель узора видит, какое продолжение будет “хорошим”, как должна быть достигнута “внутренняя упорядоченность” и т.д. “Хороший гештальт” узнается просто по его “внутренней необходимости”. При детальном изучении такоих соединений нужно учитывать следующее: дополнение незаконченных объектов (например, сегмента кривой) может проводиться в направлении, противоположном изначальному, а может продолжать принцип, “логически заданный” оригиналом. Именно в последнем случае возникает “единство”. Однако, это не означает, что “простота” и единство являются результатом добавки, которая сама по себе тоже “проста”. Разумеется, даже очень “сложные” добавления могут привести к единству получающейся целостности. “Простота” не относится здесь к качествам отдельных частей, но является свойством целостностей. Наконец, саму добавку также следует рассматривать в терминах таких характеристических “целостных качеств”, как соприкасание, равновесие и симметрия (3).

Рассматривая фиг. 20-22, мы приходим к открытию еще одного принципа, фактора соприкасания (The Factor of Closure). Если даны кривые A, B, C, D, при этом группировки AB/CD образуют две замкнутые единицы, тогда скорее проявится эта комбинация, а не AC/BD. Однако, неправильно думать, что соприкосновение – необходимо доминирующий фактор во всех подобных случаях. Например, на фиг. 23, мы воспринимаем не три замкнутых области, но скорее тут доминирует фактор "хорошей кривой":

В этой связи поучительно определить, при каких условиях две фигуры будут восприниматься как две независимых фигуры, а при каких они будут комбинироваться, образуя совершенно новую (единую) фигуру (примеры: фиг. 24-27).

То же самое относится к плоскостям и поверхностям (4). Читатель может оценить влияние поверхностной целостности, попытавшись посмотреть на фиг. 24 как на три отдельных, замкнутых фигуры. Раскрашивая некоторые области, единство естественно связанных частей можно еще более усилить

Фиг. 28 легче всего видится как скошенный дельтоид (bc), вписанный в прямоугольник (ad). Попытайтесь теперь увидеть с левой стороны шестиугольник, чей меньший правый угол заштрихован, а с правой стороны – другой шестиугольник, чей левый верхний угол заштрихован (фиг. 28а и 28>b):

Мы еще раз наблюдаем (как и в случае кривых на фиг. 9-12) влияние тенденции движения к “хорошему” гештальту, и в данном случае, вероятно, еще легче понять смысл этого выражения. Здесь совершенно очевидно, что единый цвет стремится вызывать единство раскрашенных областей внутри данной плоскости.

Взяв любую фигуру (например, на фиг. 29), полезно поставить следующие вопросы: посредством какой добавки можно так изменить фигуру, чтобы спонтанное восприятие оригинала стало бы невозможным? (Например, фиг 30-32):

Прекрасный способ достичь такого результата – это завершить некоторые “хорошие вспомогательные элементы” контр-структурно родственному оригиналу (но заметьте, что не все дополнения оригиналу будут иметь такой эффект. Например, на фиг. 33-34, например, представлены дополнения, которые можно назвать “индифферентными”, поскольку они и не “про-структурные” и не “контр-структурные”.)

Обозначим оригинал (фиг. 29) как О, некоторое контр-структурное дополнение ему как С, а про-структурное дополнение - как Р. Будем также считать О второстепеным элементом какой-то целостности более высокого уровня. Тогда О, взятое само по себе или как часть ОР будет отличаться от того, чем оно выступит в ОС. Для О имеет первостепенную важность то, в какой констелляции оно возникает. (Так, человек, который очень хорошо знаком с О может быть просто слеп к его существованию. Это относится не только к распознаванию, но и к восприятию в общем).

VIII. Еще один фактор – это фактор прошлого опыта или привычки. Этот принцип состоит в том, что если AB и C, но не BC стали привычными (или “ассоциироваными”), то тогда ABC обычно воспринимается как AB/C. В отличие от других принципов, с которыми мы раньше имели дело, характеристикой этого является независимость элементов А, В, С от констелляций, в которых они возникают. Как гласит этот принцип, их группировка полностью определяется внешними обстоятельствами (например, привычкой).

Нет сомнений в том, что некоторые из наших восприятий определяются именно таким способом (5). Часто произвольный материал может произвольно группироваться и после соответствующго навыкания стать привычным. Однако, проблема в том, что многие исследователи склонны подчинять действию этого принципа все восприятия. Они бы стали утверждать, что все примеры раздела VII объясняются преобладанием определенных комплексов привычек. Прямые линии, прямые углы, сегменты окружностей, квадраты – все они нам знакомы из нашего каждодневного опыта. То же самое отноится и к расстояниям между частями (например, промежутки между напечатанными словами), и к единству одинаково окрашенных поверхностей. В отношении этих вещей наш опыт поддерживает устойчивую привычку.

И все же, не смотря на всю правдоподобность, доктрина прошлого опыта слишком легко отметает реальные проблемы восприятия. Ее верность должна быть доказана для каждого из следующих пунктов: (1) что доминирующее восприятие объясняется ранее приобретенным опытом (и ничем другим), (2) что не-доминирующие восприятия в каждом конкретном случае никогда раньше не переживались, и, в общем, (3) что для объяснения всего массива нашего опыта достаточно только случайных факторов. Из наших примеров и рассуждений должно быть ясно, что эти пункты полностью доказать невозможно. Достаточно лишь одного примера, чтобы это показать. Прямые углы нас окружают с детства (стол, окно, углы комнаты, дома). И сначала теория прошлого опыта кажется очевидно верной. Но разве окружение ребенка состоит только из искуственно созданных предметов? Разве мало он сталкивается с природой (например, ветвями деревьев), в которой очень много тупых и острых углов? Но еще важнее следующее рассуждение. Верно ли, что столы, углы комнаты и т.д. на самом деле представляются глазу ребенка как прямые углы? Если мы поразмыслим о буквальном восприятии стимула на сетчатке, то насколько часто на ней возникают на самом деле прямые углы? Определенно, гораздо реже, чем восприятие прямых углов. Фактически, условия, которые необходимы для буквальной “прямоугольной” стимуляции очень редко реализуются в нашей обычной жизни (например, лишь тогда, когда стол воспринимается во фронтальном плане). Следовательно, аргумент прошлого опыта относится не к повоторению буквальных условий стимуляции, но к повторению феноменального переживания и, таким образом, проблема остается.

Вне зависимости от того, верить или не верить в то, что отношения, обсуждавшиеся в разделе VII, зависят лишь от прошлого опыта, в любом случае остается нерешенным вопрос: демонстрируют ли эти отношения действие внешних законов, и если да, то каких? Этот вопрос требует экспериментальной проверки и на него нельзя ответить просто сославшись на “прошлый опыт”.

Возьмем два сочетания, которые нами привычно переживались как abc и def много тысяч раз. Я совмещаю их вместе и получаю сочетание abcdef. Получится ли в результатате именно abcldef? В качестве примера можно взять фиг. 35, которая является простой комбинацией букв W и M. Обычно в данном случае видятся не знакомые буквы W и M, но вензель между двумя симметричными колоннами. Если обозначить части буквы W слева направо как abc, а части буквы М – как def, данная фигура может быть описана как ad/be/cf (или как /be/ между /ad/ и /cf/), но не как abc/def.

Можно возразить, что мы достаточно знакомы с самими буквами W и М, но мы не привыкли их видеть таким образом (одна над другой) и поэтому доминируют другие группирования. Но определенно ошибкой было бы считать что это достаточное объяснение. В лучшем случае такой подход мог бы объяснить, почему не видится группировка W-М, позитивная же сторона проблемы не затрагивается. Вне зависимости от этого, данное возражение становится просто пустым, когда мы составляем abc и def одну над другой (фиг. 36) на манер, настолько же необычный, как и на фиг. 35. Непозволительным будет и аргумент, что группировки /ad/, /be/ и /cf/ на фиг. 35 знакомы нам из прошлого опыта. Просто неверно, что мы имели такой же большой опыт восприятия /be/, как b в abc, или e в def.

IX. Когда объект находится на однородной поверхности, должна существовать дифференциация стимулов (неоднородность), чтобы объект мог восприниматься. Совершенно однородное поле воспринимается как цельное и в нем отсутствуют подразделения, разбиение на части и т.д. Чтобы вызвать сегрегацию внутри этого поля, требуется относительно сильная дифференциация между объектом и его фоном. И это относится не только к идеально однородным полям, но также и к тем, в которых, например, имеет место симметричное распределение яркости, или в которых “однородность” образуется одинаковой текстурой. Лучше всего в таких полях фигура проявляется, когда она является замкнутой поверхностью простой формы, отличного от остального поля цвета. Такая поверхностная фигура не является членом дуэта (в котором общее поле или “фон” - другой член), ее контуры служат в качестве границ только этой фигуры. Фон не ограничивается контурами фигуры, но скорее кажется единой поверхностью, на которой находится фигура.

Затем уже фигура может дальше подвергаться разделениям на целостности более низкого уровня. Процедура здесь такая же, как и выше, в направлении “сверху вниз”. Обнаруживается, что факторы, обсуждавшиеся в разделе VII, являются критически важными для этих подразделений (6). Из этого следует, что внимание, фиксация и т.п., вторичны по отношению к естественным отношениям изначально представленным констелляцией целостности как таковой. Возьмем, например, различие между некоторыми искуственно заданными концентрациями внимания и спонтанными, возникающими из про-структурного эмфазиса, данного самой фигурой. Для данного подхода “сверху вниз”, то есть, от целостных качеств в направлении вторичных целостностей и их частей, отдельные части (“элементы”) не являются первичными. Не кусочки комбинируются в суммы, но части - в целое.

1 Эта классификация, содержащая только 7 рядов, взята только в качестве схемы. В реальных экспериментах требуется гораздо больше рядов (и соответственно, меньшие вариации интервалов).

2 "Stufen" (нем.) – шаги или стадии ; термин "Pregnanz" не поддается переводу. В данном случае "Pregnanzstufen" обозначает области стабильности фигуры смысле, который становится ясным из текста.

3 Симметрия означает гораздо больше, чем просто сходство частей, она скорее относится к логической правильности частей, рассматриваемых относительно целого, в котором они проявляются.

4 Таким образом, фактор сходства можно рассматривать как особый случай фактора хорошего гештальта.

5 Пример: текст "314 см." воспринимается как abc/de, а не как ab/cde – то есть, как 314 см., а не как 31/4 см. или 314 с/м.

6 Различие между движением "сверху" и движением "снизу" имеет большое эпистемиологическое значение. Разум и психофизиологическое восприятие отличаются от зеркала или фотоаппарата, они не реагируют на элементарные стимулы по отдельности, чтобы затем двигаясь "снизу вверх" составить из них цельные объекты опыта. Вместо этого, происходит реакция на группировку как на целое - так, как было описано в разделе VII. Из этого следует, что аппарат восприятия не может описываться как механизм, работающий с элем ентарными кусочками - стимулами. Он должен иметь такую природу, чтобы уметь ухватить внутреннюю необходимость сгруппированных целостностей. Когда мы думаем о проблеме в этом свете, становится очевидным, что элементы-кусочки даже не воспринимаются по отдельности, но что восприятие само по себе характерно действует на высоком уровне.